Отрывок из статьи из Сергея Г. Исакова - преподатьеля Университета Тарту
Totalité de l'article de G. Isakov en cliquant ce lien
В ГАЭ (Государственный архив Эстонии) имеется картотека Политической полиции Эстонской Республики, выполнявшей функцию органов государственной безопасности. В ней приводились данные о лицах, привлекших внимание властей. В этой картотеке можноь найти сведения и о Борисе Вильде. Из нее явствует, что в конце сентября или в начале октября 1927 г. он тайно отправился в Советскую Россию через Чудское озеро на лодке, нанятой у тартусского лодочника Редера (позже она была обнаружена близ берега озера у деревни Верхоустье). В октябре Б. Вильде находился под стражей в тюрьме города Гдова. В феврале 1928 г. Б. Вильде опять же тайно вернулся в Эстонию. За незаконное пересечение границы он в марте 1928 г. был оштрафован на 30 крон; в случае невозможности уплаты штрафа его ждал арест сроком на один месяц. В анкетных данных лиц, попавших в картотеку Политической полиции, была и графа «профессия». Любопытно, что запись в этой графе на карточке нашего героя гласит: «Студент – писатель – чернорабочий». По-своему знаменательное определение!
Второй архивный источник, на который следует обратить внимание, это находящееся в фондах Филиала ГАЭ в Таллинне следственное дело ОГПУ о Вильде Борисе Владимировиче № 82147. В нем содержатся протоколы допросов задержанного следователями 8-го (Гдовского) пограничного отряда и ЛОО ОГПУ, а также любопытнейшая переписка начальника погранотряда с вышестоящим руководством ОГПУ. Из протоколов допросов мы, в частности, узнаем подробности и причины бегства Вильде в Советскую Россию, некоторые подробности его жизни в этот период и прочее.
Выясняется, что Б.Вильде тщательно подготовился к переходу через границу. В Тарту он взял на прокат лодку, оставил дома записку с сообщением, что уезжает на несколько дней в деревню. 7 октября 1927 г. вечером Вильде отправился в путь по реке Эмайыги (Эмбах), впадающей в Чудское озеро. Поднявшейся на озере бурей его лодка была отнесена к острову Пийрисаар, где беглец вынужден был остановиться на несколько дней из-за сильного ветра. Ночевал он в доме своей знакомой по гимназии Нины Петровой, беседовал с ее отцом о положении русских в Эстонии и в Советском Союзе. Заставшим его эстонским пограничникам Вильде выдал себя за путешественника «по побережью с целью ознакомления с жизнью и бытом русского населения в Эстонии», якобы, для доклада в студенческом кружке.
10 октября Б. Вильде с Пийрисаара отправился на юг, в Мехикоорма, держась ближе к русскому берегу. Он специально зарегистрировался на эстонском пограничном кордоне, так как был убежден, что за ним следят. 11 октября 1927 г. в темноте он добрался до берега около деревни Сосница и добровольно сдался часовому на 19-ой погранзаставе.
Был проведен личный обыск перебежчика. При обыске у него нашли эстонский паспорт, карманный электрофонарь, половину флакона с цианистым калием, перочинный нож с зажигалкой, бритву, карманное зеркальце, карандаш, блокнот, 12 конвертов, три листа чистой бумаги, одеяло, носовые платки, шарф, запасной пиджак, купальное трико, три пары носков, кальсоны, трусики, одну нательную и одну верхнюю рубашку, полотенце, бумажник, гребешок–расческу, «резервуар предохранительный для пол. органов» (sic!), магния около двух граммов, маску черного цвета, стиральную резинку и коробку вазелина. У пограничников вызвала подозрение какая-то непонятная записка. На вопрос, что это такое, Вильде ответил: «Не знаю, по-видимому какой-нибудь начатый стих. Я иногда пишу их». Всё это выглядело весьма экстравагантно…
На допросах Б. Вильде пришлось отвечать на многие вопросы.
О причине бегства из Эстонии в Советскую Россию Вильде сказал, что стремился в СССР «в силу национального тяготения, к тому же не ладил с родными на почве расхождения в политических взглядах. Кроме того стали циркулировать слухи о войне с СССР и я не хотел очутиться в рядах противников советской власти».
На допросе 17 октября 1927 г. в графе «Политические убеждения» записано – «сочувствует у советской власти». На несколько иронический вопрос следователя «Откуда Вы знаете жизнь Советского Союза, если сочувствуете советской власти», Вильде отвтетил: «Мне приходилось читать советскую литературу, книги и газеты, из журналов я читал «30 дней», «Красную новь», «Зарю», из газет «Правду». Много литературы имеют мои знакомые Сыщиковы».
Нужно заметить, что бегство русской молодежи из Эстонии в Советский Союз было весьма распространено в 1920-е и еще более – в 1930-е гг. Многие русские наивно считали, что жизнь в Советской России лучше, чем в «буржуазной» Эстонии. Предполагалось, что в СССР идет грандиозный процесс строительства нового общества, которое обеспечит равенство и братство всех людей. Вполне возможно, левонастроенный Б. Вильде также отдал дань этим настроениям, тем более, что материальное положение семьи Вильде было очень тяжелым.
На вопрос о том, куда Б.Вильде собирается идти далее, нарушитель границы ответил, что либо в Псков, где живет его знакомая Зинаида Беляева (жена писателя Ивана Беляева), либо в Ленинград или родное село Ястребино, где живут родственники или близкие знакомые матери. «В конечном итоге хотел бы продолжить учение».
Следователей очень интересовала русская общественность Юрьева (Тарту), в особенности местные монархисты. Б. Вильде в ответах утверждал, что у него не было знакомых в этом кругу, за исключением, быть может, владельца книжного магазина В. А.Чумикова и учителя английского языка, двоюродного брата известного толстовца А. Г. Черткова. О политической жизни русских в Эстонии, о группировках в эмиграции и студенчестве Вильде ничего не говорил, явно скрывая свои связи с ними. Следователи-пограничники сначала подозревали, что Б.Вильде – агент монархистов, «хотя никаких доказательств для его обвинения мы не имеем». От этого предположения, впрочем, они вскоре отказались.
Почти всё время Б.Вильде находился в Гдовской тюрьме. Встал вопрос, что же делать с ним далее. Начальник 8-го погранотряда и ЛОО ОГПУ уже 17 ноября 1927 г. обратился с письмом под грифом «Совершенно секретно» к своему непосредственному начальнику полномочному представителю ОГПУ в Ленинградском военном округе Салыню с просьбой сообщить свое мнение «по вопросу вербовки гр-на Вильде для работы в Юрьеве по освещению эмиграции (студенчества)». Начальник погранотряда добавлял, что «попыток к вербовке мы пока не делали».
Ответа от высокого начальства длительное время не поступало, так что руководству 8-го погранотряда пришлось в январе 1928 г. дважды повторять свою просьбу - решить судьбу Б.Вильде. 12 января начальник погранотряда писал: «Вильде уже 3 месяца находится под стражей, просим ссобщить – направить Вильде в ОКРО на предмет использования или перебросить обратно в Эстонию». 20 января 1928 г. последовал ответ Салыня (все под тем же грифом «совершенно секретно»): «Перебежчика из Эстонии гр. Вильде Бориса перебросьте обратно в Эстонию».
После этого 28 января 1928 г. дело Б. Вильде «О нелегальном переходе госграницы» было рассмотрено. В постановлении указывается, что «дальнейшее содержание гр. Бориса Вильде под стражей не требуется вследствие окончания следствия», и он был освобожден из тюрьмы.
В феврале 1928 г., если верить справке эстонской Политической полиции, Вильде был уже в Эстонии. Как именно он был «переброшен» в Эстонию, мы не знаем, как не знаем и того, был ли все-таки Б. Вильде завербован ОГПУ и отправлен в Эстонию как сексот, или же он просто получил возможность вернуться домой. В 1920-е гг. известны и те, и другие подобные случаи, положение изменилось только в 1930-е гг., когда практически всех беглецов в СССР незамедлительно отправляли в сталинские лагеря. Эстонская политическая полиция, как можно предполагать, подозревала именно первый вариант, но реальных доказательств этого не было. Когда Б.Вильде в 1938 г. посетил Эстонию, за ним был установлен строгий полицейский надзор.